Донесение французского военно-морского атташе в Великобритании Д. де Ривуара министру военно-морского флота Франции С. Кампинши о внешней политике Великобритании и предоставлении гарантий Греции и Румынии (с приложением отчета о ходе заседания Палаты общин Великобритании 13 апреля 1939 г.)

г. Лондон                                                                                                                                 22 апреля 1939 г.

№ 87/P                                                                                                                                       Секретно

Тема:

Об отправке донесения о парламентском заседании 13 апреля
и комментарии по этому поводу.

1 документ в приложении.
 

Как и заседание от 3 апреля, на котором Англия согласилась изменить свои континентальные позиции, заседание от 13 апреля является одним из самых важных в истории парламента Соединенного Королевства. В приложении я отправляю о нем отчет, составленный посольством Франции.

Как я указывал в разведывательном донесении № 13, часть 03, г-н Чемберлен не без сопротивления согласился предоставить английские гарантии одновременно Греции и Румынии. Для этого надо было, чтобы посол от имени французского правительства в период с 10 по 13 апреля оказывал сильное давление на лорда Галифакса, и только утром 13 апреля он добился окончательного результата, когда смог высказать государственному секретарю в Форин Офис^[1], что французское правительство окончательно определилось в своей позиции и предоставит свои гарантии одновременно Греции и Румынии. Нежелание показать всему миру явное англо-французское расхождение во мнениях оказало определенное давление на решения английского Совета министров, заседание которого состоялось утром 13 апреля и предшествовало дневному заседанию.

Впрочем, это разногласие произвело бы самое плохое впечатление в британском парламенте, где на скамьях оппозиции готовились провести мощную атаку против министерства, если бы оно не присоединилось к позиции, параллельной позиции Франции. Члены правых партий присоединились бы к этим атакам. Действительно, в Англии общественное мнение во всех областях довлеет над правительством и единодушно осуждает полумеры, к которым слишком часто прибегает правительство.

В эти исторические дни, утром 8 апреля, встал настоятельный вопрос о том, не ответит ли Англия каким-то образом решительными действиями на вторжение в Албанию. Отвлекающее наступление военно-морских сил в водах Корфу могло бы соответствовать этой цели. Но Адмиралтейство отклонило это решение, оценив его как неосторожное, и подчеркнуло, что если бы надо было занять командующие позиции в греческих водах, то Наваринская бухта или порты Крита были бы более подходящими для этого, чем пролив Отранто, и позволили бы флоту держать ключи от Восточного Средиземноморья.

Так зародилась идея предоставить Греции гарантии, которые это государство не замедлило настоятельно попросить, когда оказалось, что численность воинских частей, высаженных в Албании, позволяет делать разного рода предположения.

При рассмотрении оказалось, что Англия может легко предоставить гарантии Греции, которую она считает возможным защитить своими собственными силами. Но предоставлять гарантии Румынии, отделенной от Средиземного моря проливами, означало бы зависеть от позиции Турции и втянуться в дело, исход которого нельзя предвидеть. 13 апреля, в тот момент, когда собирался парламент, еще не было известно, какой будет позиция Турции.

Таким образом, Англия, располагающая пока в качестве силы только своим флотом, сама свобода передвижений которого стала меньше, чем прежде, постоянно чувствует себя стесненной в своих действиях из-за отсутствия в своем распоряжении более серьезных сил и средств.

Кажется также, что образ действий Англии должен иногда сообразовываться с французским образом действий, тем более что аргументы, которые наши дипломаты имеют в своем распоряжении, и средства, которые Франция вносит в общее дело, более значительны.

В этом можно было удостовериться еще совсем недавно, когда англичане, казалось, с легкостью хотели разрешить французские опасения, касающиеся Гибралтара или Марокко, и сочли, что можно поставить на якорь под крепостью, охраняющей вход в Средиземное море, внушительные французские военно-морские силы, но, в конце концов, согласились с французскими аргументами: а именно, что, если в этом районе будут предприняты военные действия, следует вести их под обоими флагами, французским и английским.

Ривуар

Приложение

Отчет посольства Франции в Великобритании о ходе заседания Палаты общин Великобритании 13 апреля 1939 г.

г. Лондон                                                                                                                                        15 апреля 1939 г.

№ 297
 

Передано: в Лигу наций, Берлин, Рим, Москву,

Вашингтон, Варшаву, Рим – Ватикан, Анкару.

Через несколько дней после заседания, на котором британское правительство, на основе взаимности, приняло обязательство защищать Польшу от любой агрессии, премьер-министр заявил в Палате общин, что Великобритания предоставляет свою гарантию, на этот раз без условий, двум другим государствам Восточной Европы – Греции и Румынии. Глубокие изменения английской политики, начавшиеся на следующий день после окончательной аннексии Чехословакии, продолжают усиливаться. Угроза жизненным интересам империи, остававшаяся основным критерием выбора эвентуальных действий Великобритании, понимается теперь как распространение силы тоталитарных держав как на востоке, так и на западе Европы, с единственной оговоркой, что заинтересованные страны будут считать, что их независимость находится под угрозой, и решат ее защищать.

Таков основной смысл чрезвычайного заседания Палаты общин, состоявшегося в четверг в ответ на оккупацию Албании Италией. Выступление премьер-министра началось с изложения фактов, касавшихся попыток правительства Италии оправдаться, в нем оратор, квалифицируя итальянскую позицию, использовал суровые выражения. «Общественное мнение, – сказал г-н Чемберлен, – было глубоко шокировано этим новым применением силы. Истории притеснений населения бывшим албанским правительством, опасность, которой подвергались итальянские капиталы, инвестированные в эту страну, и албанское воодушевление, вызванное итальянской оккупацией, внушают сомнения и подозрения. Любому христианину или мусульманину кажется понятным, что сильная нация навязала вооруженной силой свою волю маленькой, почти беззащитной стране».

Потом премьер-министр объяснил, почему, несмотря на сильное разочарование, полученное им от действий итальянского правительства, он считает неуместным расторжение апрельского соглашения 1938 г.^[2] и обратил внимание на новые обещания, сделанные графом Чиано, касающиеся эвакуации итальянских добровольцев, оставшихся в Испании.

Наконец, напомнив о заверениях, переданных поверенным в делах Италии, по поводу Греции, он заявил о решении правительства Его Величества^[3], во избежание любой попытки нарушения статус-кво в районе Средиземноморья и на Балканском полуострове, оказать помощь всеми своими силами Греции и Румынии, если они сочтут себя подвергшимися нападению и вынужденными защищать свою независимость.

Г-ну Невиллу Чемберлену даже не потребовалось произносить защитную речь, чтобы мотивировать это решение и получить одобрение Палаты. В то время как всего несколько месяцев назад торжественное утверждение, что никаких новых обязательств не было взято на себя правительством Его Величества, повторялось как лейтмотив во всех выступлениях премьер-министра в Палате общин, сегодня больше нет необходимости оправдывать обещание оказания помощи, данное без учета противоположного мнения, удаленным странам, политика которых всегда рассматривалась в Соединенном Королевстве с некоторым недоверием. Дело в том, что, по выражению премьер-министра, общественность считает все более и более невыносимой «эту непрерывную череду тревог и кризисов, парализующих торговлю и промышленность и отравляющих любую форму человеческой деятельности в мире».

Чтобы понять изменения, произошедшие в этом отношении в парламенте, нет ничего более поражающего, чем прием, оказанный Палатой выступлению г-на Невилла Чемберлена. Никто не думает обсуждать либерально предоставленные гарантии, которые могут со дня на день вовлечь страну в войну, куда более ужасную своими последствиями, чем какая-либо из войн, отмеченных в истории Соединенного Королевства.

Напротив, сетуют о том, что поворот в политике недостаточно крут. «Взять на себя ответственность по отношению к Польше, Греции и Румынии, – сказал оратор от оппозиции, – это очень хорошо. Но достаточно ли прочна преграда, которая должна уберечь европейские государства от вражеского вторжения, угрожающего им? Делает ли правительство все что должно, чтобы получить другую необходимую помощь? В частности, сильно ли оно озаботилось тем, чтобы добиться сотрудничества с СССР, резервы которого имели бы известный вес в балансе сил в случае войны?»

Если в некоторых выступлениях выражено стремление добиться поддержки Турции и Соединенных Штатов, подавляющее большинство выступающих требует более тесного соглашения с Советами. Странная вещь, не произносится ни слова предубеждения в отношении коммунистической России, характерного для консервативных кругов. Выступающие от крайне правого крыла, чуть менее разгоряченные, чем остальные, заявляют, что нет никакого основания воздерживаться от действий по обеспечению сотрудничества с СССР. Но их коллеги из левой фракции выступают гораздо более определенно: то, чего они хотят, это «недвусмысленный военный союз» между Британской империей, Францией и Россией, союз, который станет краеугольным камнем мировой безопасности.

Вторым наиболее волнующим пунктом этого заседания был вопрос о том, надо или нет утверждать англо-итальянский договор. Многие депутаты вслед за г-ном Чемберленом с негодованием заклеймили силовые действия, совершенные против Албании. Они с большим сожалением высказались об излишней учтивости и церемониях, к которым британское правительство продолжает прибегать в своих отношениях с г-ном Муссолини. Некоторые из депутатов высказали сомнения в эффективности англо-итальянского договора. Но очень мало голосов, за исключением голоса лидера оппозиции, четко прозвучало за то, чтобы потребовать его денонсации.

В основном довольствовались метанием довольно острых копий в адрес Италии. Так, г-н Уинстон Черчилль напомнил, не без коварства, что если Великобритания и должна выразить недовольство нарушениями, допущенными Италией в ее отношении, то Германия не забыла о предательстве 1915 г.^[4] Чтобы быть уверенной, что ее партнер будет участвовать в военных действиях, сегодня она хочет, чтобы он проявил в этом инициативу. «Таким образом, мы не должны, – продолжил г-н Уинстон Черчилль, – действовать в интересах г-на Гитлера, сами расторгая англо-итальянский договор».

Сэр Джон Саймон, прекративший дискуссию от имени правительства, следуя своей привычке, уклонился от проблемы. Но в Палате лордов государственный секретарь по иностранным делам^[5] сделал заявление, в общих чертах передающее мысль правительства: «Окончательное доказательство намерений Италии мы увидим в политике, которую она будет проводить, выведя или не выведя фашистские подразделения, остающиеся в Испании».

Наконец, большая часть ораторов снова упомянули о необходимости укрепить оборонительные средства империи, либо создав Министерство военного производства, либо расширив пропаганду по набору добровольцев, либо преодолев последний этап и введя воинскую повинность. Эти рекомендации, некоторые из которых приняли особо неотложную и настоятельную форму, рассматривались дополнительно, но они обнаружили, насколько внутри Палаты общин выросло движение, имеющее тенденцию требовать укрепления организации оборонной мощи страны.

Г-н Иден с некоторым сожалением заметил, что эта дискуссия обнаружила меньшее единство мнений в Палате, чем во время предыдущего заседания. Он сам показал хороший пример, избегая легкого успеха, который он мог бы обеспечить себе, подводя итог результатов англо-итальянского договора. В свою очередь г-н Уинстон Черчилль, имевший во время кризиса продолжительные совещания с премьер-министром, настаивал на почти единодушном одобрении, выраженном Палатой усилиям правительства. На самом деле одобрение сопровождалось довольно резкой критикой. Чтобы не взять реванш, ораторам от оппозиции потребовалось бы поистине ангельское терпение. Некоторые из них доставили себе удовольствие, напомнив о надеждах, которыми тешил себя некогда премьер-министр, и иронизируя над поражениями, которые претерпела политика умиротворения. Но особенно они старались доказать, что правительство обязано вернуться к политике, за которую ратовали когда-то лейбористы, политике Женевского протокола 1924 г.^[6], уже тогда провозгласившего, [как] сказал г-н Дэлтон, мир неделимым, и политике коллективной безопасности, от которой консервативное большинство отказалось, начиная с абиссинского конфликта. Мы еще увидим возвращение к этой теме, когда начнется избирательная кампания.

Личное положение премьер-министра, по всей видимости, довольно-таки укрепилось после заседания 3 апреля, когда, мужественно изменив свои позиции, он от имени Англии пообещал защиту Польше. Дебаты четверга не повысили престиж г-на Невилла Чемберлена, хотя его речь с еще большей определенностью указывает на намерение Великобритании снова занять положение великой державы. Но он показался уставшим и несколько не в настроении. Его заявление прозвучало не с той интонацией, которую требуют столь исключительные решения. Создалось впечатление, что он продвинулся вперед, лишь повинуясь импульсу национальной воли, на самом деле отставая от нее. Между тем популярность г-на Невилла Чемберлена по-прежнему высока, особенно в Вестминстере^[7]. Все отдают себе отчет в пользе иметь во главе правительства человека, высокая порядочность и моральный авторитет которого были бы в состоянии, в случае серьезного кризиса, сплотить вокруг правительства всю страну и все доминионы.

Равным образом полагаются на доверие, которое он внушает за рубежом, и его общепринятую репутацию апостола умиротворения, подчеркивающую оборонительное значение любого волевого решения английского правительства и придающую неоспоримый характер его международной деятельности. Но оказанное ему доверие всегда зависит, в конечном счете, от покорности, проявленной им по отношению к основным требованиям общественности. Лидер оппозиции в ходе дебатов сурово напомнил ему, что англо-итальянский договор привел к оккупации Албании, как мюнхенские соглашения повлекли за собой окончательное завоевание Чехословакии. Если г-н Невилл Чемберлен будет слишком медлить с исполнением того, что рассматривается как национальная воля, если его реакции на сильные удары будут оцениваться как слишком неуверенные, общество придет к тому, что начнет задавать себе вопрос: тот ли это руководитель, в котором нуждается страна в те опасные времена, которые грядут.

Ш. Корбен

РГВА. Ф. 211к. Оп. 3. Д. 62. Л. 140–149.
Текст документа – подлинник. Текст приложения – копия.
На французском языке.

Перевод с французского языка Л.И. Кудрявцевой.

[1] Министерство иностранных дел (англ. Foreign Office) – внешнеполитическое ведомство Великобритании, один из департаментов британского правительства.

[2] Имеется в виду англо-итальянское «пасхальное» соглашение от 16 апреля 1938 г.

[3] Имеется в виду правительство Георга VI (1895–1952), короля Великобритании и Северной Ирландии из династии Виндзоров.

[4] В мае 1915 г. Италия, денонсировав Тройственный союз, вступила в Первую мировую войну на стороне Антанты.

[5] Имеется в виду министр иностранных дел Великобритании лорд Галифакс.

[6] Речь идет о Женевском протоколе от 2 октября 1924 г. о мирном урегулировании международных конфликтов.

[7] Название «Вестминстер» используется для обозначения парламента и политического центра Великобритании.